Когда я переводил либретто "Гензель и Гретель" на русский, то столкнулся с конкретным затыком, часа на полтора. Я даже в словарный смысл этого арфметического бреда не сразу врубился, пока не вспомнил сцену из Гете, где вступившему в круг Фаусту ведьма поверяет свою таблицу умноженья. А причуды ассоциативной памяти таковы, что вспомнил я про Гете, ( Read more... )

Ладно, ушел пока работать над эквиритмическим переводом "Джоконды" Понкьелли (в основе либретто лежит сочинение "Анджело, тиран Падуанский"). Вообще не понимаю, как в России еще на запретили жанр городской буржуазии - большую французскую оперу. Верди вот был тираноборцем, а Виктор Гюго, вдохновлявший Верди, каким! Ну, либреттист Арриго Бойто с ( Read more... )

Выписываю сейчас либретто к "Аиде". Получается просто зашибись. Стиль такой же условный, в духе семиотики для начинающих, как и сам жанр. Дописался в последней сцене до: "сжимает в предсмертных объятиях умирающую Аиду".

Фестиваль в Брегенце. Покруче, пожалуй, чем "Кармен" в Сиднейской бухте:
( Read more... )

Сейчас выписываю обзор постановочной части "Евгения Онегина" 2007-го года в Зальцбурге. За пультом стоял Баренбойм. Они там еще весь спектакль в луже подскальзываются, некоторые из героев не удержавшись падают. Татьяна печатает на машинке - она писательница, здорово рефлексирующая свой вид деятельности. Я вам печатаю, чего же боле? - Ничего в башку ( Read more... )

Когда видишь новое здание Мариинского театра и слушаешь обласканного властями Гергиева за пультом, легко забыть, что опера - искусство невозможного, выносимое для жанрового слуха, если только стремится найти запредельные формы выражения. Да что уж там, оправдание этому жанру может быть только одно: человеческий голос - во всех смыслах первый и ( Read more... )

Негодование и оторопь, порожденные проектом нового здания Мариинского театра и самим этим сортиром, кажутся неслабо преувеличенными, публицистическим экзерсисом в духе Герцена, воображение которого преувеличенные слухи наполняли, ни много ни мало, ужасом! Ужасным ужасом, не сомневаюсь. Не хуже ведь, чем придворные интерьеры обезумевшей рыбы ( Read more... )

Последние дни меня интригуют только три события, сильно нарушившие баланс между воображаемым, ожидаемым и символическим у меня в мозгах. То есть меня бы, конечно, волновала, скажем, антропологическая катастрофа или конфигурации власти в России, будь они событиями, а не вялотекущим положением дел или даже перманентным состоянием культуры ( Read more... )

Самое Большое Простое Число, вчерашняя презентация альбома "Лесной оракул" в клубе "Цоколь".

Психоаналитическая перспектива музыкотекста в конце концов означает простейшую из траекторий: любой звук при Желании может стать Голосом и посредством голоса музыкой. В этом превращении звука в голос - искусство музыки. Что и случилось этим вечером. А в ( Read more... )

Омри Ронен. ז״ל. Ну заодно уже тогда и Ханс Вернер Хенце, тоже ז״ל, с неделю назад. Последнее из крупных сочинений современности, претендующее, подобно классическому роману, на равновеликость миру, который оно воссоздает, - народно-военная оратория "Медуза" по мотивам полотна Жерико. Ничего целостнее и величественее, чем "Медузу" в интрепретации ( Read more... )